УКРАИНСКИЕ ХУДОЖНИКИ: АБСТРАКЦИЯ РЕАЛЬНОСТИ И РЕАЛЬНОСТЬ АБСТРАКЦИИ

29.05.2020
Петр Лебединец, Существование в пространстве, 2002, xолст, масло, 180х220

Плавно и уверенно, набрав множество «поинтов», нью-йоркский фестиваль «Наше наследие» близился к финалу, но «под занавес» устроил американской публике подлинный подарок, пригласив в один из самых престижных в стране художественных клубов The National Arts Club на выставку современных украинских художников.

22 июня 2009 года на открытие выставки приехали представители изобразительного искусства Украины Петро Лебединец, Юрий Нагулко и Наталья Сергеева, их представлял фонд «Меценат» (директор Елена Золотарева) и художественный критик Зоя Чегусова. Они встретились с художественной интеллигенцией города и нью-йоркскими живописцами. Гостей приветствовали президент Русско-американского фонда Марина Ковалева, Президент The National Arts Club мистер О.Алдон Джеймс и украинский посол, постоянный представитель Украины в ООН Юрий Сергеев. Обращаясь к собравшимся, Юрий Сергеев сказал: «Я уверен, что участие украинских художников в традиционном фестивале «Наше наследие», выставка их произведений в The National Arts Club – жемчужине культурной жизни Нью-Йорка, будет способствовать продвижению украинской культуры и углублению дружеских связей украинского и американского народов в духе недавно подписанной украинско-американской Хартии о стратегическом партнерстве».

Вернисаж – это вернисаж: закончились торжественные речи, поздравления и награждения, и началась суета. А хотелось бы побыть один-на-один с картинами талантливых мастеров, да и с ними самими неплохо было бы поговорить о том, что думают они «о времени и о себе».

К счастью такой случай мне представился. К этому времени «киевская команда», успевшая подарить свои картины меру Нью-Йорка Майклу Блумбергу и президенту Бруклина Марти Марковицу уже успела стать любимицей ньюйоркцев. Да и художники не скрывали, что и эти встречи, и сама художественная «Мекка» мира – Нью-Йорк, как мегаполис со своей мощной энергетикой, и выставка, развернутая в элитном The National Arts Club – все это имеет немаловажное значение для них.

Итак, на двух выставках в Национальном клубе искусств представлено творчество трех украинских мастеров: молодого живописца Наталии Сергеевой с ее первой персональной экспозицией «Дневник» и двух уже хорошо известных художников Юрия Нагулко и Петра Лебединца.

Н.Сергеева показала свои привлекательные изысканные пейзажи, в которых предпочтение отдано цвету, отчего они близки к импрессионистическим. Ну, что же, старт хороший!

Двойная выставка Юрия Нагулко и Петра Лебединца стала результатом сотрудничества РАФ с Украинским центром искусств «Меценат». Живописцы назвали ее «В поисках истины». Это название — само по себе абстракция, потому что, как заметила известный украинский искусствовед, автор статей о художниках в каталоге их выставки Зоя Чегусова, «В современном обществе уже никто, кроме художника, не осмеливается (а может быть отчаялся? – В.О.) заниматься поиском истины, которая, как пылающий факел, обжигает руку того, кто его несет». Но…дорогу осилит идущий! Вот только каждый творец, и наши украинские гости – не исключение, если судить по тому, увы, небольшому количеству полотен, которые они сумели привезти на выставку в Нью-Йорк, выбирает свой путь, и быть может, именно он, сам этот путь, чрезвычайно интересен зрителю.

Ту часть экспозиции, что представляет Ю.Нагулко, можно озаглавить по названию одной из его картин «Мелодия прошедшего времени» (2009). Как отмечает Зоя Чегусова, полотна Юрия Нагулко «сотканы» из загадочных образов далекого исторического или почерпнутого из легенд прошлого. «Автор блуждает лабиринтами библейских сказаний и евангельских откровений…что до него также мучительно совершали в своих нетленных произведениях старые мастера – гениальные Эль Греко, Рембрандт, Александр Иванов, Николай Ге».

Современный мир для Нагулко менее интересен, и даже если он незримо присутствует на его картинах («Аллея ангелов», 2009), источником вдохновения все равно является «побег в прошлое». Так не в нем ли, в прошлом, для Нагулко искомая истина? «Познание сущности духовной жизни сквозь призму бесконечности времени, проявленное в искусстве прошлого, — в религии, в философии целых поколений» — так отвечает художник на этот вопрос, оставаясь при этом сыном украинской земли, впитавшем лирическую мягкость и детскую непосредственность народного лубка, икон и фресок древнерусских церквей.

Соседство обоих мастеров: философа и поэта Нагулко и абстракциониста Лебединца наводит на мысль, которая потом, однако, оказывается поверхностной, что идут-то они в разные стороны. Где же мостик между представлениями о жизни и искусстве двух художников, так непохожих друг на друга ни в своих осуществленных картинах, ни в исканиях? Вот они одногодки (Юрию – 55, Петру — 53), стоят перед моей фотокамерой в обнимку, но, казалось бы, ни в чем другом непохожие друг на друга… «Абстракция реальности — квинтэссенция события, эпизода» — вот что занимает Юрия Нагулко. «Реальность абстракции» — так мог бы сказать о своих работах Петро Лебединец, многие из которых прямо или косвенно навеяны музыкой: «Рапсодия», «Мелодия», «Композиция» (вспоминаем «Мелодию прошедшего времени» Ю.Нагулко). Музыка – есть реальность, хотя Петро сознательно избегает какого бы то ни было визуального сюжета, считая, что искусство должно существовать независимо от видимого мира. Предваряя рассказ о нем, Зоя Чегусова вспоминает высказывание выдающего художника-авангардиста Пауля Клее: «подлинное искусство передает не только видимое, а делает зримым тайно постигнутое». В сущности, живописцу из Украины на рубеже ХХ и ХХІ столетий удалось вдохнуть новую жизнь в традиции европейского нефигуративного искусства. «Я все время экспериментирую, но в системе живописной гармонии, а не разрушения», — и это заявление принципиально для творческой позиции П.Лебединца.

С этого и начался наш разговор, когда мы с моими собеседниками: обоими художниками, Зоей Чегусовой и Президентом Международного Арт-центра «Меценат» Еленой Золотаревой, соавтора проекта, собрались в кулуарах выставки, чтобы обменяться впечатлениями. Спрашиваю:

— Три украинских художника представляют сегодня на этом фестивале в Нью-Йорке – городе, который называют «художественной столицей мира» — искусство своей страны. Почему выбор пал именно на них?

Зоя Чегусова: Украина богата художественными традициями как классического, так и авангардного искусства. В Украине на очень высоком уровне поставлено академическое образование, а для изобразительного искусства в целом равнохарактерно и реалистическое, и нефигуративное. Юрий и Петро, на наш взгляд, сегодня наилучшим образом, высокопрофессионально представляют оба, вообще говоря, полярные направления.

— Абстрактная живопись в свое время получила в Америке широкое распространение. Скажите, Петро, что Вы собираетесь сказать нового американцам в Ваших работах?

Петро Лебединец: Абстрактная живопись предполагает, прежде всего, эмоциональный отклик на картину художника. Я думаю, что мое «я» проявляется в моих работах через собственное, индивидуальное отношение к композиции, фактуре, через повышенную чувствительность к колориту, цветовой культуре, и потому может быть интересно зрителю, в том числе американскому.

— Судя по Вашим работам, толчок к творчеству Вам нередко дает музыка…

П.Л.: Да, конечно. Это может быть джаз, это может Бах, Вивальди, Рахманинов, Стравинский…

З.Ч.: Сравнение с музыкой для Петра действительно правомочно: как композитор строит свои благозвучные аккорды, так и Петро ищет гармоничные сочетания в своих цветовых экспериментах. Настрой его полотен – это всегда позитив.

— Скажите, Петро, как Вам, с вашей приверженностью к абстрактной живописи, удавалось что-то создавать в тот период, как раз совпавший с временем Вашей учебы и становления как художника, когда абстракционизм в СССР клеймился на всех партийно-идеологических перекрестках?

П.Л.: Я действительно получил классическое академическое образование со всей его строгой ориентацией на классику и считаю это чрезвычайно полезным. Но появилась внутренняя потребность что-то изменить, которая проявилась в каких-то эскизах, набросках, в игре цветом. Я смотрел на картины импрессионистов, постимпрессионистов, Кандинского, и постепенно сформировалось то, что отражало мой внутренний мир и стало находить свое место на холсте. Меня увлекли в начале геометрические построения Пита Мондриана, другие эксперименты западноевропейских художников, а полотна Гогена окончательно освободили меня от зависимости от формы и обратили к цвету.

— А Вы, Юрий, продолжаете искать истину в искусстве?

Ю.Н.: Художник делает это всю жизнь. Реализм – понятие безбрежное. Это не обязательно то, что можно потрогать. Вокруг нас, увы, происходит много такого, что толкает людей на поступки более чем просто негативные, вызывает депрессию, поэтому искусство в противовес этому, должно быть духовным. Человек обязательно должен иметь в запасе красивую сказку, которая спасет его в трудную минуту. Моя абстракция реальности несет людям положительный настрой.

— Вы употребили словосочетание «духовное искусство». Какой смысл Вы в него вкладываете? Если искусство бездуховно, то это вообще не искусство… Верещагин с его грудой черепов, к примеру, — это, по-вашему, бездуховное искусство?

Ю.Н.: Искусство может отражать и трагедию, и смерть и прочее – для искусства нет запретной области… Но вектор его воздействия на сознание, в конечном счете, должен быть положительным. Если человеку постоянно показывать убийства, реки крови, гибель людей, в его психике могут произойти необратимые негативные изменения.

— Некоторые Ваши коллеги-современники в поисках художественной истины пришли к концептуализму. Как относитесь к нему Вы, Петро?

П.Л.: Поиск часто сопряжен с ошибками, это болезнь роста, которой надо переболеть. Мне кажется, что концептуализм идет больше от ума, а не от чувства, а для меня это не приемлемо.

Ю.Н.: Я думаю, художник должен оставаться самим собой, какому бы «изму» его не относили, и тогда он интересен людям. Если он начинает изобретать, а не отдавать холсту душу, это уже не художник. Хочу Вам сказать, что чистый холст в моей мастерской – это для меня самая лучшая картина. Рождается ощущение, и я не задумываюсь, к какому направлению будет отнесена моя будущая картина.

Я впервые приехал в Нью-Йорк, и он на меня произвел громадное (положительное!) впечатление, следствие которого – замысел картины «Новая земля». Уже здесь, в Нью-Йорке, где мне удалось увидеть в музеях моего любимого Эль Греко, я написал картину «Эль Греко в Нью-Йорке». Она тоже представлена на этой выставке, и это – день моей любви к городу. Такое же ни с чем несравнимое чувство первый раз появилось у меня, только когда я впервые прилетел в Иерусалим – ощущение, что я дома.

— Я хотел бы предложить Вам, Зоя, прекрасному знатоку искусства ваших земляков, сказать что-то в заключение нашего разговора.

З.Ч.: Я еще раз процитирую Пауло Клее, который еще в 1931 году написал: «Чем ужаснее становиться мир, тем абстрактнее становится искусство». Так что, наверное, закономерно, что мои друзья Петро и Юрий пошли по пути, предсказанному Клее, и сумели найти на нем себя. Участие в фестивале «Наше наследие» это еще раз подтвердило.

Виталий Орлов

Газета «Курьер», 2 июля 2009